Обычный 24-летний парень из Иллинойса без высшего образования был намерен во что бы то ни стало найти загадочную “Планету Икс”. А звали этого парня Клайд Уильям Томбо.

Тусклое и нечёткое изображение звёзды немного прыгнуло в кадре, совсем чуть-чуть. Но сердце юного Клайда Томбо, который одним поздним февральским вечером 1930 года увидел это крошечное движение, подпрыгнуло гораздо сильнее. Обсерватория Лоуэлла во Флагстаффе, штат Аризона, наняла Томбо на работу всего один год назад.

Старший из шести детей Мюрона и Адель Томбо, Клайд Томбо родился в 1906 году в городе Стритор, штата Иллинойс. Он заинтересовался астрономией ещё в самом детстве, а позже часто вспоминал то восхищение, которое почувствовал, когда дядя Ли подарил ему первый телескоп – 76-миллиметровый рефрактор. К тому времени, как в середине 1922-го года семья Томбо переехала на арендуемую пшеничную ферму в Бердетт, штат Канзас, юный Клайд уже стал заядлым астрономом-любителем. В средней школе он занимался лёгкой атлетикой, изучал латынь, а по выходным играл в футбол с друзьями. Семья была слишком бедной, чтобы дать ребёнку образование в колледже. И Клайд согласился на работу в обсерватории Лоуэлла, имея лишь аттестат о среднем образовании, однако обладая сильным желанием стать настоящим астрономом.

Поиски…

Ветреным вечером 15 января 1929 года Томбо приехал на поезде из Канзаса во Флагстафф. При себе у него был только один чемодан, причём почти весь набитый книгами, а не одеждой. Клайд не подозревал, что его направили во Флагстафф для поиска “Планеты Икс”: он лишь знал, что будет вовлечён в “работу с фотографиями”. Только по приезду Томбо узнал истинную цель своей работы.

Для поисков неизвестной планеты был заказан абсолютно новый широкоугольный 13-дюймовый телескоп и работающая с ним в паре камера. Но когда Томбо приехал в Лоуэлл, оборудование ещё не было готово. Вместо этого он нашёл в обсерватории другую работу: проводил экскурсии, расчищал снег, готовил запасы для топки. Отец Клайда – Мюрон – сказал своему сыну: “Будь полезным”. Клад таким и был, однако это было слишком уж скромным началом. К счастью, в начале апреля новый телескоп был готов к работе, и Томбо смог начать заниматься настоящей астрономией.

Вначале Весто Слайфер (директор обсерватории) объяснил Томбо, что яркость “Планеты Икс” должна быть как минимум в 15 раз слабее, чем яркость Нептуна. Им будет необходимо делать длинные экспозиции, чтобы фотопластинки вобрали достаточно света для определения возможной планеты. Так как от ночи к ночи планеты меняют своё положение на небе, а звёзды – нет, то главной задачей будет засечь слабую, медленно движущуюся точку на фоне звёзд и галактик. Для того чтобы это сделать, каждый участок неба будет сфотографирован три раза на протяжении нескольких ночей. Выдержка каждой фотопластинки должна составлять не менее одного часа, чтобы увидеть слабый фантом, за которым они охотятся. Клайду необходимо точно настроить телескоп для компенсации движения неба во время каждой экспозиции. А чтобы гарантировать тёмное небо, фотографии делали только во время новолуния.

После нескольких уроков от Слайфера, Томбо приступил к самостоятельной работе. Спустя пару недель ему поручили просматривать фотопластинки в надежде найти планету, которую они искали. Обсерватория Лоуэлла осталась единственной, которая продолжала поиски “Планеты Икс”, и над этой задачей бился только Клайд. Судьба девятой планеты находилась в руках одного человека.

Прошло несколько месяцев и Клайд понял, что наиболее перспективным местом на небе для поиска должна стать точка, где движение далёкой планеты будет самым быстрым и самым заметным с Земли – точка противостояния. Томбо знал, что так он сможет с лёгкостью разглядеть удалённую, медленно двигающуюся планету на фоне множества астероидов, которыми также были усеяны фотопластинки, ведь их скорость движения была на порядок выше. Это ключевое решение значительно упростило обнаружение “Планеты Икс”.

Когда Томбо не занимался фотографированием неба всю ночь на пролёт, он работал днями, исследуя фотопластинки на предмет движущихся объектов. Клайд сравнивал пары фотопластинок, используя устройство под названием блинк-компаратор, которое позволяло переключаться вперед-назад между двумя фотопластинками одного участка звёздного неба (сделанными в разное время) и увидеть, если что-нибудь на снимке сместилось.

Это было непросто. И не выглядело эффектно. Это даже не было интересно. К счастью, преданность своему делу у Клайда была незыблемой. Также как и его концентрация, которая была ему необходима для этой абсолютно монотонной работы по исследованию сотен пар фотопластинок (каждая из которых содержала от 50 до 90 тысяч звёзд) для определения одной тусклой точки, которая, возможно, немного смещалась от ночи к ночи.

Клайд медленно переключал пластинки одну за одной. И так часами. Ему приходилось делать небольшие перерывы чтобы держать разум в нужной концентрации. Цена ошибки была слишком высока, чтобы он мог позволить своему утомлённому сознанию проглядеть добычу. Клайд был перфекционистом в своём деле, и иногда это требовало просто геркулесовых усилий.

В 1996 году Томбо как-то сказал мне, что всего несколько людей на планете, включая даже астрономов, “имели хоть малейшее представление о той беспощадной работа (сравнение фотопластинок), которую Весто Слайфер поручил мне.” И он был прав! Сегодня никто не будет заниматься такой работой вручную – компьютер сделает все необходимые вычисления. Но конец 1920-х был иным временем, обременённым совершенно другим набором технологий. Это было время, когда океаны пересекали на пароходах, телефонистки обеспечивали связи переключая множество проводов у себя на коммутаторе, а большинство автоматов со льдом использовали лёд, доставляемый из замёрзших озёр. Поэтому да, технология для сравнения астрофотографий была, по современным стандартам, пугающе примитивной.

К тому времени, как Клайд уже несколько месяцев просматривал фотопластинки, точка противостояния неизвестной планеты должна была сместиться. Таким образом Клайд фотографировал новые области, проявлял фотопластинки, сравнивал их, и так снова и снова. Снова и снова… Во время своих изысканий Томбо обнаружил более 29 000 галактик, 1 800 переменных звёзд и две новые кометы.

К февралю 1930 года Клайд Томбо исследовал пространство вокруг эклиптики и до самого созвездия Близнецов. Он уже делал несколько пробных фотоснимков этой области неба в начале 1929 года, когда был установлен новый 13-дюймовый телескоп. Но это было ещё до того как он пришёл к идее обнаружения планеты в точке противостояния. И на этот раз Томбо, наконец-то, сумел выследить и поймать свою добычу.

Вот оно!

18 февраля 1930 года Клайд в очередной раз просматривал фотопластинки звёздного поля вокруг Дельты Близнецов – четвёртой по яркости звезды в созвездии Близнецов. Там-то и появилась слабая точка света 15-й величины – всё равно что свеча, наблюдаемая с расстояния в 480 километров.

На небе более 15 миллионов звёзд ярче, чем та крошечная точка света, которая незаметно перемещалась сквозь звёзды в созвездии Близнецов. И просматривая серию январских фотоснимков сквозь блинк-компаратор, Клайд смог заметить движение этой небольшой точки света.

Она переместилась не слишком сильно, всего на два-три миллиметра. То, что перемещение было не слишком большим, означало кое-что важное, а именно то, что этот объект находился за орбитой Нептуна. “Вот оно!” – сказал про себя Томбо. Но в своём журнале, в своих собственных “Х-файлах”, он сделал простую запись: “подозрение на планету”, и отметил координаты этого нового объекта. Было 4 часа дня. (65 лет спустя Томбо вспоминал, что ему удалось отрыть новую планету “в дневное время суток!”)

После осмотра фотопластинок, Томбо было необходимо проверить, не был ли этот маленький блуждающий огонёк просто артефактом фотосъёмки. Тест был одновременно очень простым, и очень надёжным. Клайд использовал три другие фотопластинки того же региона в те же ночи, которые он сделал с помощью меньшего 5-дюймового телескопа, что использовался в качестве своего рода наводчика для 13-дюймового собрата.

Если планета действительно была настоящей, то она должна была проявиться на проверочных фотопластинках точно на том же месте. Бинго! Маленькая точка появилась прямо там, где и должна была быть! Почти три четверти часа, пока он проверял и перепроверял фотопластинки, Клайд Томбо был единственным человеком на планете, который знал о существовании “Планеты Икс”.

Ели сдерживая волнение, он пошёл к своему боссу, Слайферу, и заместителю директора Лоуэлла, Карлу Лампланду. Ещё не успев войти в кабинет Слайфера, Томбо выкрикнул: “Я нашёл вашу планету Икс!” Клайд никогда раньше не делал таких заявлений. Слайфер поднялся со стула и вместе с Лампландом бросился к блинк-компаратору, чтобы посмотреть на фотопластинки. Вскоре двое мужчин подтвердили находку Клайда. Слайфер приказал: “Никому не говори, пока мы хотя бы несколько недель не понаблюдаем за этим. Это может стать сенсацией.” Взволнованый, но осторожный, Слайфер хотел убедиться до конца.

Прошло уже три недели с тех пор как были сделаны фотопластинки в “Близнецах”, и теперь пришло время для повторной проверки. Основываясь на данных о перемещении с 21 по 29 января можно было сделать хороший прогноз местонахождения объекта в феврале. И если этот объект действительно был далёкой планетой, то он должен был появиться на новых фотопластинках примерно в сантиметре от того места, где он был в конце января. И вот – вот оно, именно там, где и предсказывалось судя по предыдущим снимкам!

Следующие три недели астрономы Лоуэлла провели проверяя и отслеживая движение новой планеты. Поразительно, но за всё это время никто не проронил ни слова о находке за пределами обсерватории.

Наконец, вечером 12 марта, во Флагстаффе (уже 13 марта по Гринвичу), Слайфер опубликовал новость. 13 марта было выбрано не просто так – это была 149-я годовщина открытия Урана (в 1781 году), и, по совпадению, 75-летие Персиваля Лоуэлла.

Спустя несколько дней обсерватория Лоуэлла была просто захвачена репортёрами, а Клайд Томбо стал всемирно известным. Сегодня открытие Клайда, вероятно, получило бы свои ничем не примечательные 15 минут славы, как говорил Энди Уорхол, но, к счастью, 1930-е были совершенно иным временем. Медиа-ажиотаж длился несколько месяцев.

Немного позже, в 1930 году, сотрудники обсерватории Лоуэлла выбрали имя Плутон, в честь древнегреческого бога подземного мира, а также в честь Персивала Лоуэлла, чьи инициалы были P.L. Теперь поиски были завершены, и наш взгляд на Солнечную систему изменился навсегда.

Поздние годы

Несмотря на то, что Томбо был сильно подавлен от обильного внимания прессы и общественности, он не прекратил исследования, которые, как он ожидал, могут привести к новым открытиям. Томбо продолжал поиски новых планет в течении 1930-х и в начале 1940-х годов. Несмотря на то, что он не открыл больше новых планет, его изыскания помогли выявить множество новых астероидов, комету, новую, шаровое скопление, пять рассеянных скоплений и сверхскопление Андромеда-Персея (от перев.: возможно имеется в виду ныне известное сверхскопление Персея-Рыб).

В 1930-х годах Томбо женился и вернулся в Канзас, чтобы получить степень бакалавра и магистра в области астрономии в Канзасском университете. После ухода из Лоуэлла он преподавал навигацию для ВМС США во время Второй мировой войны, а позже принимал участие на ранних этапах исследований ракетостроения на полигоне Уайт-Сэндс в Нью-Мексико, где создал сильную программу по планетарной астрономии. Его исследования в этот период включали в себя поиск малых спутников Земли, изучение Марса, которые привели его к правильному заключению (в 1950 году!) о том, что Марс должен иметь на своей поверхности большие ударные кратеры, и исследования кластеризации галактик, которые являются предшественником современной внегалактической астрономии. Согласно его биографу Дэвиду Леви (тому самому первооткрывателю кометы Шумейкеров-Леви 9), Томбо получил в общей сложности не менее 36 наград, премий и почётных степеней за свою долгую карьеру, которая официально закончилась в 1973 году. Несмотря на длительную славу, которую принесло ему открытие Плутона, Клайд оставался непубличным человеком, очень скромным и сердечным.

Хотя Томбо и ушёл в отставку в 1973 году, он сохранил свой пост и продолжал работать во благо астрономии вплоть до конца 1996 года. Будучи на пенсии он сосредоточился на информационно-общественной и писательской деятельности. Совместно с Патриком Муром он написал книгу “Из тьмы: планета Плутон”. Даже на пенсии Клайд был неисправимым остряком и человеком с неуёмной энергией. Когда Смитсоновский институт попросил его пожертвовать свой 9-дюймовый телескоп в их коллекцию, Клайд ответил: “Я не могу его отдать, ведь я всё ещё им пользуюсь”.

Источник